Русский язык я учил всю жизнь. Начал учить рано. Я родился и рос в литовском Алитусе, но мой район назывался „городком”, это был военный городок, в котором среди леса ютятся тюрьма и казармы, поэтому нелитовцев там было много.
Моими друзьями в детстве были Саша и Марина, по маленькому черно-белому „Шилялису” мы с братом смотрели по „Останкино” „Чипа и Дейла” и мультфильм „Черны плащ”. Я попросил брата и родителей научить меня кириллице, такие необычные это были буквы.
В школе второй иностранный у меня был немецкий – потому что его выбирало меньшинство, а мне хотелось отличаться от других. Возможно, еще и потому, что с первого класса в наших школах насаждаются детские, наивные, но не менее токсичные чем другие, версии национализма. Я слышал, что сейчас это будут называть „патриотическим воспитанием”.
Нормально попрактиковаться на русском довелось в Грузии, куда я на несколько месяцев ездил учить детей английскому в небольшой шахтерский городок. В Грузии по-русски говорили почти все, а по-грузински я мог промычать лишь несколько слов. Вскоре я стал переводчиком для коллег учителей-волонтеров, кроме того, стал брать уроки у вышедшего на пенсию учителя русского языка. Я не помню ее имени, но она произвела на меня незабываемое впечатление. Была „советская женщина” старой закалки, которая училась в Орджоникидзе (сейчас Владикавказ), развелась с мужем-алкоголиком, в одиночку вырастила дочь, по вечерам любила пить пиво и играть в нарды с подругами. В городке она слыла феминисткой, социалисткой, поэтому ее считали человеком со странностями.
Но быстрее и с большим удовольствием я учу русский сейчас, когда обучаю иностранцев литовскому языку. Я стал этим заниматься прошлой весной, когда Вильнюсский университет и муниципалитет организовали бесплатные курсы литовского бежавшим от войны иностранцам (не только украинцам). Сейчас уже за деньги я обучаю литовскому языку в Центре беженцев вильнюсского Caritаs. В числе моих учеников – не только украинцы, но и россияне, белорусы, азербайджанцы, узбеки. Многие из них владеют 2-3 языками, но английского не знают. Их я учу литовскому, а когда готовлюсь к занятиям и объясняю материал по-литовской грамматике, сам учу русский. Совершенствуюсь практически каждый день.
Поэтому мне кажется странным и непонятным, почему президентская служба и Министерство науки, образования и спорта в такой спешке готовят планы по ограничению преподавания русского как второго иностранного в школах. Честно говоря, я не услышал серьезного и последовательного объяснения, не говоря уже о святой „дискуссии с обществом”. Видел только объяснение министра Юргиты Шюгждинене, что „ненормально, что русский язык изучают 70% детей в Литве”.
Подождите, а почему это ненормально? Кто так решил? На какие научные исследования опирается Министерство науки, образования и спорта? Кому-то кажется очевидным объяснение – ведь Россия воюет с Украиной, россияне совершают военные преступления. Да, это так – но, я считаю, что как раз это и есть хороший повод, чтобы позаботиться о владении русским языком.
На русском языке в мире говорят 258 млн. человек, это седьмой-восьмой язык в мире. На нем говорят почти все жители Украины, Беларуси, Кавказских стран, жители Средней Азии, откуда из Литвы приезжает немало беженцев и просто мигрантов. Их, кстати, в будущем станет еще больше – Литва быстро из страны-поставщика мигрантов становится страной их принимающей. Это может не нравиться правым (включая тех правых, которые считают себя левыми), но так есть и будет.
Неужели нам и подрастающей молодежи не придется с ними говорить, с нашими новыми соседями, коллегами и друзьями? „Учи украинский”, – уже слышу я ответ, спасибо, это есть в моих планах, но знаете, пока я выучу украинский, белорусский, грузинский, киргизский, таджикский, казахский… Русский язык, как и все языки империй, это лингва франка той империи, нынешней, прошлой – так есть.
„Но нам его поэтому и не надо учить, он – имперский!” Напротив. Русский язык – основной язык угрозы в этом регионе. С этой империей нам, к сожалению, придется иметь дело, наверное, не год и не два, а с тем, что от нее останется – наверное, сотни лет. Неужели дело чести не знать язык угрозы? Этот вопрос, наверное, надо задавать философам, но сейчас на него могу ответить и я – точно нет.
Тем, кто считает, что русский можно списать со счетов, потому что на нем говорили палачи в Буче, Мариуполе, Ирпене, хочу напомнить, что все крупные языки и большинство малых – это языки палачей. На английском говорили колонизаторы, уничтожавшие индейцев в Америке, по-французски – палачи в Алжире и Конго, на турецком – во время уничтожения армян, а о немецком, вероятно, вы и сами знаете. По-литовски, позволю себе напомнить, говорили в Каунасе, в гараже „Летукиса”, 25-29 июня 1941 г.
Если мы на самом деле хотим освободиться от империй, палачей и их наследия – я призываю учить в школах, например, идиш или эсперанто. Люди, которые говорили на этих языках, никого не обижали, кроме тех, кто заслужил этого. И я говорю это полушутя – поскольку, если Вы, министр, так искренне хотите исправить историю и ужасы настоящего, то почему бы Вам не взять и не доказать это?
„На русском языке в Литву приходит вся российская пропаганда!” Это так. Но, во-первых, такое внезапное внимание к этой проблеме мне кажется запоздавшим. 30 лет регионы, в которых не говорят по-литовски, были забыты, их не финансировали, иноязычных граждан считали „отбросами”, даже намеренно (вспомните историю с польскими названиями улиц) разжигали межнациональную рознь. Насколько я следил за ситуацией, о потребностях в сфере образования молодежи в Шальчининкае, Висагинасе, Швенченисе нормально стали заботиться только в 2014 г., после аннексии Крыма, Донецка, Луганска, и то с оговорками.
Также тридцать лет практически не заботились о создании альтернативного содержания на русском языке. Вполне себе нормально показывали на окрашенных сейчас в сине-желтые цвета телевидениях и „Кривое зеркало”, и „Ментов”, и Мухтар бегал, весь шведский стол из России. Кстати, это содержание было плохим не потому, что было российским, а потому, что представляло все российские имперские ценности – гомофобию, традиционализм, расизм, ксенофобию, токсичную мужественность и женственность, культ насилия и денег и т.д.
Понравилась статья? Скажите спасибо здесь:
Во-вторых – не лучше ли учить распознавать пропаганду и развивать критическое мышление? Планируемые на „перестройку” ресурсы выделить не на социолингвистическую инженерию, а на грамотность в потреблении медиа с первого класса? Смешно, что в государстве, которое считает себя демократическим, выбирают запрет на язык, а не повышение уровня знаний у граждан. Именно такое отношение и привело нас сюда – поляка или русского лучше заткнуть и ассимилировать, а не посмотреть на него сначала как на согражданина, с которым вместе можно принимать решения.
Ну и, конечно, как и должно быть в лучших планах министерства, этот также держится на соплях и выполняется „пешками”. В Литве специалистов польского языка, которыми планируют заменить русский, не хватит даже для Вильнюса, учебники также придется закупать в Польше. Я преподаю литовский иностранцам, поверьте, я хорошо знаю, что значит учить, когда не хватает ресурсов, но я благодарен всем литуанистам за все учебники, записи, программы. Одним словом, у нас будет горстка специалистов, которые будут работать по практически несуществующим материалам – великолепно.
А куда мы денем всех учителей русского языка? Министр говорит: „Мы создадим условия для переквалификации в течение 5 лет для тех, кто захочет”. Представляю, что о таком плане сказала бы моя мама, которая больше 40 лет преподавала физику, если бы за 10 лет до ее выхода на пенсию (она была учителем-методистом, которого очень любили ученики) ей сказали, знаешь, физика плохая наука, нам нравится только химия, поэтому иди преподавай и сама изучай ионы-электроны или до свидания.
И наконец – ответ тем, кто скажет, что я фанат русской культуры или „русского мира” и т.д. и т.п. Знайте, это не так. Если коротко – есть и будут разные культуры. Ничего не случится ни с Толстым, ни с Достоевским. Если мы хотим идти к миру без империй, то самое время интересоваться небольшими культурами – украинской, ирландской, малайской, филиппинской. Может быть, и на русском языке представители этих небольших культур что-то писали или даже создавали фильмы.
Нет, меня эти „ура-патриотические” и комсомольские, на практике очень сомнительные, но приемлемые для идеологии консерваторов решения всесильных министров уже достали.
Томас Марцинкявичюс – переводчик, редактор, преподаватель литовского языка как иностранного, член Профсоюза 1 мая (G1PS).
Vertė Delfi RU redakcija. Lietuvišką šio straipsnio versiją galite skaityti čia.
Taip pat skaitykite
-
Laisvąjį universitetą (LUNI) prisimenant
-
Streikui besiruošiantys mokytojai: Mokytojų padavimas į teismą – jų moralinio sprendimo teisė.
-
Rusų kalba Lietuvos mokyklose – reikalinga kaip niekad
-
«Пока ситуация будет становиться все хуже, что и может спровоцировать новую волну протестов.» Интервью с активистами сопротивления в Беларуси
-
Kroatija užsinorėjo streiko arba Kaip „antrarūšiai“ piliečiai suvienijo visuomenę
1 thought on “Русский язык в литовских школах нужен как никогда раньше”